25 мая 1942 года на базе Соловецкого учебного отряда Северного флота, дислоцированного на Соловецких островах
Список соловецких юнг на сайте ПОИСК
http://nordflot.ru/wrkindex.html
Готовимся служить на кораблях
Рота артиллерийских электриков с первого дня обучения находилась в Кремле монастыря, так как здесь находилась учебная база по этой специальности, учебные классы, основные приборы и смонтирована артиллерийская схема управления огнем орудий эсминца. Словом, в учебных классах мы могли увидеть, пощупать рукой приборы. А то и подержаться за рукоятки Центрального Автомата Стрельбы (ЦАСА), что давало нам основательное представление о том, с чем нам придется встретиться на кораблях, а главное давало основательные знания по этой необходимой для кораблей специальности.
Я рассказал вам лишь о самой маленькой стороне нашего обучения, да и то только артиллерийских электриков, размещенных в Кремле. Основной же состав школы находился в Савватьево в десяти километрах от Монастыря. Там обучались радисты, боцмана, рулевые мотористы, корабельные электрики. В последующих двух наборах готовили торпедных и штурманских электриков.
Одним из ярких и запоминающихся событий в моей соловецкой жизни является прием Присяги в 1942 году и объявление приказа № 227 Верховного Главнокомандующего Вооруженных сил СССР И. В. Сталина. Расскажу об этом подробнее. Сам по себе ритуал приема Присяги в условиях того времени и обстановки был весьма простым. Нам, стоявшим в строю юнгам, зачитали текст присяги на верность службе Родине, а если я ее нарушу, то пусть меня покарает справедливая месть народа. Затем каждый из нас расписался в общем списке юнг принявших присягу.
Никогда в жизни до сих пор никто из нас не брал на себя таких обязательств. До этого времени все мы были детьми, от нас требовали одного, главного – быть хорошим мальчиком, на получать двоек, вовремя ложиться спать.… А здесь сразу на нас ложилась обязанность быть ответственным за страну. Все в наших детских душах с этого момента переворачивалось, мысли в голове тоже становились совсем другими, не похожими на те, что были совсем недавно. Мы с этой минуты становились другими. Юридически «да» - другими. А в жизни мы по-прежнему, нужно признаться, оставались пацанами.
А спустя несколько дней после приема присяги нам объявили приказ И. В. Сталина № 227, получивший в обыденной жизни название «Ни шагу назад». Этот приказ оставил в наших душах большую тревогу и волнение. До этого времени в нашем представлении война казалась каким-то абстрактным явлением, вроде того, что мы придем с горячим сердцем на фронт, поможем бойцам и сразу победим врага. Оказывается враг так силен и жесток, что он может одолеть нас. И у нас сейчас не остается ничего, кроме как стоять насмерть, не сделать ни шагу назад, не отдать ни одного квадратного метра Родной земли. А тем, кто сделает шаг назад из окопа на фронте или покинет свой боевой пост на корабле, того ждет своя пуля – самая позорная смерть за трусость в бою с врагом.
С обостренным чувством ответственности за состояние дел на фронте мы и приступили к занятиям по изучению своей специальности. Правда, среди нас юнг, как мне помнится, был и один случай торопливого понимания нашей ответственности за судьбу нашей Родины. Короче говоря, кажется трое юнг после начала занятий пытались на шлюпке бежать на фронт, чтобы побыстрее победить врага, а не сидеть за партой и изучать свою специальность.
Этот поступок юнг нашел достойную оценку у командования школы. Во всех звеньях организации жизни и учебы юнг состоялись мероприятия, направленные на разъяснение ошибки юнг, неподготовленных к бою с врагом, бежать на фронт и тем самым обречь себя на явную бессмысленную гибель. А главная задача юнг – это глубоко изучать свою специальность, чтобы не быть балластом на корабле.
Я уже писал, что выбрал себе специальность артиллерийского электрика. Наша рота размещалась на территории Кремля, в двухэтажном здании, вплотную примыкавшем к шестиметровым стенам Монастыря. На первом этаже находились учебные классы, на втором – кубрики с койками в три этажа. В проходе у изголовья коек тумбочка, где находились наши скромные пожитки, а что у нас было, я уже толком и не помню.
Койка моя была верхняя, у самой вьюшки. И, поэтому, я частенько вспоминал о бабушке, которую мой дедушка Евлиныч частенько называл «королевой вьюшки». Обязанность открывать и закрывать вьюшку, когда топилась печка, была у дневального, но, если я лежал на койке, то он просил меня открыть или закрыть вьюшку. И вот однажды и подвела меня это самая вьюшка, но об этом я расскажу позже.
В учебном классе у нас было три длинных деревянных стола, сколоченных из досок. За каждым столом сидели по восемь человек. В каюте проходило все наше свободное время. Здесь мы изучали специальность, здесь командиры разбирали с юнгами упущения по службе. Здесь старший лейтенант Ахмедов рассказывал нам о делах на фронте. Здесь мы обсуждали и статьи из газет. Помню, мы с огромным интересом прочитали в «Правде» очерк писателя Фадеева о краснодонцах. Впоследствии Александр Фадеев написал роман «Молодая гвардия», ставший очень популярным у молодежи нашей страны.
Героическая борьба с фашистами членов молодой гвардии была примером для нас. Нам хотелось быть похожими на тех ребят, которые не пожалели жизни в борьбе за честь и свободу родной страны.
Продолжу рассказывать о наших юнгашеских буднях. После утренних учебных занятий у нас с 13.00 до 14.00 был обед. Ходили мы в столовую строем. Садились быстро за длинные обеденные столы, кушали, вставали из-за стола по команде. Еда нам всегда казалась вкусной. О добавке нередко думали, но это казалось несбыточной мечтой, да и то только в дни дежурств на камбузе. Возвращались в учебные помещения строем и нередко с песней. Полный желудок подбадривал, и песня юнгашей катилась по двору к монастырским стенам.
С 14.00 до 16 часов проходили занятия по специальности, морскому делу и хождению на шлюпках. Последнее для нас казалось настоящим праздником, хотя и частенько ныла спина, болели день – другой мышцы рук. Зато душа пела. Мы восторгались морским простором, за бортом шлюпок под парусом легонько шуршала вода, свежий ветер обдувал лица и Соловецкие острова нередко казались нам не такими уж скучными и дальними от родного дома. Особенно мы радовались, когда наш шлюпочный отряд вел начальник школы юнг капитан 1 ранга Авраамов.
С 16.00 до 17.00 у нас было свободное время. Каждый из нас мог заниматься тем, чем он хочет. С 17-00 до 19 часов отводилось время для самоподготовки, для общественно – полезного труда и развода нарядов на дежурство.
Ужинали юнги с 19.00 до 20 часов. Затем у юнг до 22 часов 30 минут было свободное время. И последние полчаса по распорядку дня отводились на вечернюю поверку и подготовку ко сну. В 23.00 был отбой.
Мы, юнги флота, крепки как бронь!
За честь народа пойдем в огонь.
Фашистским зверям мы отомстим,
В победу верим и победим!
Снимки Овсянникова Федора Ивановича,
Я рассказал вам лишь о самой маленькой стороне нашего обучения, да и то только артиллерийских электриков, размещенных в Кремле. Основной же состав школы находился в Савватьево в десяти километрах от Монастыря. Там обучались радисты, боцмана, рулевые мотористы, корабельные электрики. В последующих двух наборах готовили торпедных и штурманских электриков.
Одним из ярких и запоминающихся событий в моей соловецкой жизни является прием Присяги в 1942 году и объявление приказа № 227 Верховного Главнокомандующего Вооруженных сил СССР И. В. Сталина. Расскажу об этом подробнее. Сам по себе ритуал приема Присяги в условиях того времени и обстановки был весьма простым. Нам, стоявшим в строю юнгам, зачитали текст присяги на верность службе Родине, а если я ее нарушу, то пусть меня покарает справедливая месть народа. Затем каждый из нас расписался в общем списке юнг принявших присягу.
Никогда в жизни до сих пор никто из нас не брал на себя таких обязательств. До этого времени все мы были детьми, от нас требовали одного, главного – быть хорошим мальчиком, на получать двоек, вовремя ложиться спать.… А здесь сразу на нас ложилась обязанность быть ответственным за страну. Все в наших детских душах с этого момента переворачивалось, мысли в голове тоже становились совсем другими, не похожими на те, что были совсем недавно. Мы с этой минуты становились другими. Юридически «да» - другими. А в жизни мы по-прежнему, нужно признаться, оставались пацанами.
А спустя несколько дней после приема присяги нам объявили приказ И. В. Сталина № 227, получивший в обыденной жизни название «Ни шагу назад». Этот приказ оставил в наших душах большую тревогу и волнение. До этого времени в нашем представлении война казалась каким-то абстрактным явлением, вроде того, что мы придем с горячим сердцем на фронт, поможем бойцам и сразу победим врага. Оказывается враг так силен и жесток, что он может одолеть нас. И у нас сейчас не остается ничего, кроме как стоять насмерть, не сделать ни шагу назад, не отдать ни одного квадратного метра Родной земли. А тем, кто сделает шаг назад из окопа на фронте или покинет свой боевой пост на корабле, того ждет своя пуля – самая позорная смерть за трусость в бою с врагом.
С обостренным чувством ответственности за состояние дел на фронте мы и приступили к занятиям по изучению своей специальности. Правда, среди нас юнг, как мне помнится, был и один случай торопливого понимания нашей ответственности за судьбу нашей Родины. Короче говоря, кажется трое юнг после начала занятий пытались на шлюпке бежать на фронт, чтобы побыстрее победить врага, а не сидеть за партой и изучать свою специальность.
Этот поступок юнг нашел достойную оценку у командования школы. Во всех звеньях организации жизни и учебы юнг состоялись мероприятия, направленные на разъяснение ошибки юнг, неподготовленных к бою с врагом, бежать на фронт и тем самым обречь себя на явную бессмысленную гибель. А главная задача юнг – это глубоко изучать свою специальность, чтобы не быть балластом на корабле.
Я уже писал, что выбрал себе специальность артиллерийского электрика. Наша рота размещалась на территории Кремля, в двухэтажном здании, вплотную примыкавшем к шестиметровым стенам Монастыря. На первом этаже находились учебные классы, на втором – кубрики с койками в три этажа. В проходе у изголовья коек тумбочка, где находились наши скромные пожитки, а что у нас было, я уже толком и не помню.
Койка моя была верхняя, у самой вьюшки. И, поэтому, я частенько вспоминал о бабушке, которую мой дедушка Евлиныч частенько называл «королевой вьюшки». Обязанность открывать и закрывать вьюшку, когда топилась печка, была у дневального, но, если я лежал на койке, то он просил меня открыть или закрыть вьюшку. И вот однажды и подвела меня это самая вьюшка, но об этом я расскажу позже.
В учебном классе у нас было три длинных деревянных стола, сколоченных из досок. За каждым столом сидели по восемь человек. В каюте проходило все наше свободное время. Здесь мы изучали специальность, здесь командиры разбирали с юнгами упущения по службе. Здесь старший лейтенант Ахмедов рассказывал нам о делах на фронте. Здесь мы обсуждали и статьи из газет. Помню, мы с огромным интересом прочитали в «Правде» очерк писателя Фадеева о краснодонцах. Впоследствии Александр Фадеев написал роман «Молодая гвардия», ставший очень популярным у молодежи нашей страны.
Героическая борьба с фашистами членов молодой гвардии была примером для нас. Нам хотелось быть похожими на тех ребят, которые не пожалели жизни в борьбе за честь и свободу родной страны.
Продолжу рассказывать о наших юнгашеских буднях. После утренних учебных занятий у нас с 13.00 до 14.00 был обед. Ходили мы в столовую строем. Садились быстро за длинные обеденные столы, кушали, вставали из-за стола по команде. Еда нам всегда казалась вкусной. О добавке нередко думали, но это казалось несбыточной мечтой, да и то только в дни дежурств на камбузе. Возвращались в учебные помещения строем и нередко с песней. Полный желудок подбадривал, и песня юнгашей катилась по двору к монастырским стенам.
С 14.00 до 16 часов проходили занятия по специальности, морскому делу и хождению на шлюпках. Последнее для нас казалось настоящим праздником, хотя и частенько ныла спина, болели день – другой мышцы рук. Зато душа пела. Мы восторгались морским простором, за бортом шлюпок под парусом легонько шуршала вода, свежий ветер обдувал лица и Соловецкие острова нередко казались нам не такими уж скучными и дальними от родного дома. Особенно мы радовались, когда наш шлюпочный отряд вел начальник школы юнг капитан 1 ранга Авраамов.
С 16.00 до 17.00 у нас было свободное время. Каждый из нас мог заниматься тем, чем он хочет. С 17-00 до 19 часов отводилось время для самоподготовки, для общественно – полезного труда и развода нарядов на дежурство.
Ужинали юнги с 19.00 до 20 часов. Затем у юнг до 22 часов 30 минут было свободное время. И последние полчаса по распорядку дня отводились на вечернюю поверку и подготовку ко сну. В 23.00 был отбой.
Юнги любили
песни, но была у нас одна, особенная песня, от которой твёрже и мужественнее становился
шаг, и нам казалось, что мы уже на боевом корабле, и наши голоса сливаются с
шумом моря, а то и океана.
Мы, юнги флота, крепки как бронь!
За честь народа пойдем в огонь.
Фашистским зверям мы отомстим,
В победу верим и победим!
Телеграмма
от И. В. Сталина
В зиму 1943
года юнги с большим напряжением освоили флотские специальности (смотрите
фотографии на стр. ). И довольно успешно преуспели в этом деле. Изучили
устройство шлюпки, научились гребле на шлюпке и ходить под парусом, вязать
морские узлы и многому другому. А юнги артэлектрики все свое учебное время
отдавали изучению устройства приборов управления корабельной артиллерией. Им в
будущем предстояло обслуживать эти приборы в боевой обстановке днем и ночью, в
шторм и штиль, и от того, как они будут это делать и будет зависеть результат
стрельбы. А, следовательно, и успех в бою.
В один из
весенних дней, когда солнышко уже начало пригревать, юнг артэлектриков
построили по Большому сбору и объявили телеграмму Верховного Главнокомандующего
И. В. Сталина, присланную в адрес начальника Соловецкой школы юнг Авраамова.
Вот ее
основной текст:
Предыстория
этой телеграммы.
Юнгам на
период обучения было установлено денежное содержание в размере 8 рублей 50
копеек в месяц. Но все эти деньги и денежные сбережения преподавателей школы передавались
в фонд обороны. Когда накопилась порядочная сумма собранных средств, командиры
и преподаватели послали телеграмму на имя Верховного Главнокомандующего И. В.
Сталина с просьбой построить на собранные деньги торпедный катер. Просьба юнг
была выполнена. Торпедный катер с названием «Юнга» участвовал в боях с врагом
на Черном море.
Правда, это
был уже второй вклад юнг в Победу над врагом. Первым, по справедливости, нужно
считать их добровольное решение поступить в школу юнг, чтобы защищать Родину в
составе Военно- морского флота. Более того, такое решение стало примером для
последующих наборов в школу юнг. Кроме того, получило высшую оценку и самого
высокого руководства государства в годы войны. Не забыли Соловецких юнг и
спустя многие годы, т. е. уже в наши дни. Но об этом я расскажу подробнее в
последующих главах. А пока мы, юнги, весной 1943 года усердно готовились к
сдаче выпускных экзаменов.
Учителя и командиры
Снимки Овсянникова Федора Ивановича,
кинооператора Ленинградской студии документальных фильмов:
Из архива Льва Шахнина:
http://nordflot.ru/pages/2526.php
Комментариев нет:
Отправить комментарий